Черная смерть. Морпех против Батыя  - Сергей Нуртазин

– Как знаете, смотрите, чтобы не пожалеть потом.

Когда дверь за боярином закрылась, Аркадий потер ладоши.

– Ну, как я этого вредоноса развел? Песня. Про предохранитель-то он не знает.

Соколиков взял из рук Белозерова автомат, поставил его в угол.

– Молодец, а теперь пойдем в баню мыться, а то на банкет опоздаем.

На банкет не опоздали, помытыми и переодетыми явились в княжеские хоромины. Князь оказался хлебосольным хозяином. Стол изобиловал едой и питьем. Каши, рыбу, запеченных кур и гусей с мочеными яблоками, нежную отварную говядину, зажаренную на вертеле дичь, тушеную репу, редьку и грибы запивали вином, киселем, квасом, пивом и медами. Аркадий, уплетая кусок зайчатины с хлебом, выговорил:

– Это тебе не армейский сухпай, не наша пища с ГМО и не фастфуды, все натурально. Так сказать, экологически чистый продукт.

Белозеров громко икнул, прикрыл рот рукой, извинительно произнес:

– Пардон. По-моему, я переел. Слушай, Кирюха, у тебя нет с собой случайно павлиньего или страусиного пера?

– Ты что, хочешь украсить ими свою гениальную голову?

– Нет. В прежние времена их засовывали в горло, чтобы посредством щекотания вызвать рвотный рефлекс и освободить желудок.

Соколиков, глядя на осоловевший взгляд Белозерова, улыбнулся.

– Вернемся в избу, я дам тебе таблеток, которые избавят тебя от переедания, а пока тебе стоит тщательнее пережевывать эту замечательную пищу и поменьше запивать ее медовухой. И еще…

Кириллу пришлось прервать речь, так как в трапезную ввели сухонького седовласого и седобородого старика в длиннополой белой рубахе с гуслями в руках. Веки гусляра были закрыты. Старца усадили на почетное место рядом с князем. Всеволод Мстиславович велел налить ему чару. Старец выпил за здравие хозяина, отдал чашу, утер рукавом губы, громко и протяжно запел:

Как во городе стольно-киевском, У Владимира Красна Солнышка Начинается как почестный пир…

Узловатые старческие пальцы тронули струны, и полилась песня по хоромам княжеским:

Путешественники во времени слушали, как завороженные. Когда песня закончилась, Белозеров не замедлил высказать Кириллу свое восхищение:

– Это не то, что я предпочитаю слушать, но меня проняло. Прямо какой-то голос из прошлого.

Голос из прошлого, а точнее, гусляра сменили скоморохи. И снова пошла по кругу братина, потекло хмельное питие по столам. Пили за князя, за воеводу, за одоление над татарами, за град Смоленск, за воинов Кирилла и Аркадия из краев далеких, которые явились за землю русскую постоять. Тут уж не откажешься. Аркадий и не отказывался. Неизвестно, чем бы для него закончился пир, если бы не Кирилл. Он-то и отобрал у него очередную чару с медом.

– Слышал, что сотник Меркурий сказал, напиток этот хмельной, стало быть, алкогольный. Значит, тебе, как спортсмену, им злоупотреблять нельзя. Опять же, завтра нам очень понадобятся светлые головы. Послушай, что князь говорит. Пока есть время, надо приготовиться к встрече врага.

Ни Кирилл, ни Аркадий, ни князь с дружиной не знали, что времени у них мало…

* * *

Пировали долго, в дом путешественники во времени вернулись, когда стало темнеть. Хмель и сон сразу же повалили Аркадия на лавку, а вот Кириллу не спалось. В доме от натопленной печи было душно, сказался и выпитый, хоть и в малом количестве, алкоголь. Кирилл был равнодушен к хмельным напиткам, но не выпить из братины, которая шла по кругу, было нельзя. Этим можно было обидеть князя и всю дружину. Кирилл вытащил из рюкзака контейнер с медикаментами, достав таблетку от головной боли, закинул ее в рот, запил водой из стоявшего на столе ковша. Теперь можно было попытаться уснуть. Кирилл погасил лучину. Комната погрузилась в темноту, которую рассеивал лишь свет луны, который проникал в маленькое слюдяное оконце. Но уснуть не удалось. Чуткий слух, теперь уже бывшего морского пехотинца, уловил лай, а потом тихий визг собаки, скрип двери и крадущиеся шаги. Кто-то осторожно открыл дверь их комнаты. Сквозь ресницы Соколиков увидел тень человека, который крался к лежащим в углу рюкзакам и оружию. Еще две тени направились к лавкам, где они спали. Кирилл заметил, как в лунном свете блеснуло лезвие ножа. Секунда – и он был на ногах. Удар в челюсть свалил одного из незваных гостей на пол. Его товарищ попытался ударить Кирилла ножом. Соколиков сумел в полумраке перехватить и резко вывернуть руку противника, заставляя его выбросить нож, а затем наугад ударить ногой того, кто пытался добраться до рюкзаков и оружия. Громкий стон известил о том, что удар достиг цели. Несмотря на это, двоим из тех, кто покушался на их имущество и жизни, удалось выбежать из дома. Кирилл крикнул, призывая на помощь Белозерова, но было поздно, злоумышленники словно растворились среди неосвещенных улочек Смоленска. Когда Аркадий вернулся, Соколиков, при помощи Анастасии и Терентия, уже связал человека, который пытался ударить его ножом. Шум разбудил Терентия и Анастасию, которые не замедлили прийти на помощь и зажгли лучину. Теперь все вместе рассматривали злодея. Аркадий, разглядывая сидящего на полу незнакомца, спросил:

– Что здесь случилось и что это за тип подозрительной наружности?

Кирилл иронично произнес:

– Меньше надо употреблять алкоголя, Аркадий Александрович. Проспал ты самое интересное. К твоему сведению, нас хотели ограбить и даже покушались на нашу драгоценную жизнь. Вот один из представителей тех, кто пытался это совершить.

Щуплый мужичок, с грязной повязкой на левом глазу опасливо покосился на Кирилла Соколикова. Анастасия мужичка узнала.

– Я его еще засветло приметила, когда за пяльцами у оконца сидела. Потом во двор вышла, а он возле дома нашего крутится и через огорожу заглядывает. Я его окликнула, а он за огорожей спрятался. Я подумала, может, это подзиратель княжеский. На него собачонка наша Липка лаяла. А когда я Терентия позвала, он прочь подался. С ним еще двое были.

Кирилл ухватил одноглазого за ворот овчинного тулупа, строго спросил:

– Кто такой?! Кто тебя подослал и что тебе здесь нужно?!

Мужичок упрямо молчал. В разговор вмешался Терентий.

– Чего молчишь, словно воды в рот набрал? Почто хотели добрых людей извести?! Отвечай, все равно заставим. Расскажешь правду, как есть, – отпустим, а молчать будешь, на суд к князю поведем, он тебя за деяния твои, как есть, в поруб посадит, а коли пытать прикажет, так ты быстро все расскажешь. За воровство пясти тебе не иначе отрубят, а за гостей и вовсе князь может велеть тебя живота лишить, – Терентий перевел взгляд на Аркадия и Кирилла. – А может, его в подклети холодной седьмицу подержать, тогда он сразу сговорчивей станет.

Одноглазый грабитель, понимая, что выхода у него нет, заговорил: